Самым обсуждаемым событием мая из жизни горной металлургии СНГ за май 2012 года стала победа Уральской горно-металлургической компании (УГМК) в конкурсе на право разработки Еланского и Елкинского медно-никелевых месторождений в Воронежской области. Победа эта неожиданная и для многих специалистов весьма сомнительная, однако, так или иначе, факт остается фактом – последние крупные месторождения никеля в Европе отныне находятся под властью медной империи Искандера Махмудова и Андрея Козицына и надежной охраной в лице Валерия Абрамова, зама Козицына по безопасности и режиму. Но так ли нужен воронежский никель уральским медникам? Стоит копнуть немного глубже, как обнаруживаются весьма любопытные моменты, проливающие свет на истинные намерения владельцев УГМК.
Итак, начнем. В своих заявлениях представитель проигравшей стороны, заместитель генерального директора ОАО «ГМК «Норильский никель» по производству Юрий Филиппов не раз говорил, что ни на одном из предприятий УГМК никогда не занимались переработкой сульфидных медно-никелевых руд, а именно такие руды и содержатся в воронежских месторождениях.
До настоящего времени основным профилем холдинга Махмудова-Козицына-Абрамова являлось производство меди, цинка и свинца, а вот никель и кобальт там не производили. Более того, по словам Филиппова, ни одна из технологий заводов УГМК не может быть переориентирована на переработку сульфидного медно-никелевого сырья.
Кроме никеля Воронежские месторождения содержат и медь, а также цинк, кобальт и даже драгоценные металлы, однако больше всего здесь именно никелевых руд, их доля в общем объеме составляет более 80 %.
В свою очередь в «Норникеле» подчеркивают, что их компания – вот уже как 70 лет сохраняет монополию на переработку сульфидных медно- никелевых руд, и Роснедра совершили большую ошибку, присудив победу медникам.
Мировой опыт показывает, что на постройку новых заводов по производству никеля, подготовку специалистов и налаживание процесса обогащения руды понадобится не менее 5-ти лет. Кроме того, отсутствие опыта переработки сульфидных медно-никелевых руд может привести к высоким безвозвратным потерям никеля и кобальта на всех стадиях производства, начиная от добычи руды и заканчивая прокатом.
Что уже говорить о том, насколько хлопотно для УГМК будет сделать новое предприятие рентабельным в условиях колебания мировых цен на металлы, характерных именно для никеля. Огромную роль в рентабельности никелевого производства играет его масштаб и наиболее рентабельна в этом случае именно дозагрузка действующих свободных мощностей, которыми УГМК, как известно, не располагает.
Но было бы, по меньшей мере, странно, если бы в «медной империи» этого не понимали. Зачем Махмудову и Козицыну так рьяно бороться за проект, который для них изначально невыгоден?
Председатель правления ОАО «ГМК «Норильский никель» Владимир Стржалковский говорит, что о намерении Роснедр передать в разработку Еланское и Елкинское месторождения неофициально стало известно еще в начале 2011 года.
Однако представители УГМК обратили внимание на воронежским никелем еще раньше. Недавно руководитель отдела геологии и лицензирования по Воронежской области окружного департамента Роснедр Александр Плаксенко отметил, что уральские медники проявили интерес к этим месторождениям еще в середине 2010 года. Неужели при таком огромном желании производить никель в УГМК за более чем два года не смогли создать хотя бы начальные условия для этого или понять всю убыточность этого проекта при имеющихся мощностях?
В УГМК от каких-либо комментариев отказываются, сообщив только, что развернуть производство никеля они планируют на переоборудованных мощностях Медногорского медно-серного комбината, находящегося в Оренбургской области, который сейчас занимается выплавкой черновой меди. Производить там собираются около 40 тысяч тонн никеля, а вот объемы выпуска меди представители компании уточнить не смогли. Нормально ли это при том, что основным профилем УГМК является именно производство меди и изделий из нее? Не уточняют в УГМК также и объемы инвестиций, которые планируется вложить в переоборудование Медногорского комбината для производства никеля.
Все эти факты наводят на вполне обоснованную мысль о том, что заинтересованность УГМК в реальном воплощении проекта в жизнь весьма туманна. Отраслевые эксперты говорят, что объем инвестиций в разработку этих месторождений обойдется компании не менее чем в 100 миллиардов рублей. Такая сумма даже для медного гиганта является весьма ощутимой.
Но будут ли вообще в проект вложены деньги? Ведь если бы УГМК так интересовало производство никеля, то наверняка компания заинтересовалась бы двумя предприятиями по добыче и переработке никеля, которые продавались зимой этого года — ОАО «Уфалейникель» (Верхний Уфалей, Челябинская область) и ЗАО «Режникель» (Реж, Свердловская область).
Вышеназванные предприятия крупные, но убыточные, так как технологии их устарели. Правда, переоснастка предприятий обошлась бы УГМК в разы дешевле, чем постройка новых. Однако ни капли интереса к этим уральским предприятиям уральские медники не проявили.
Что же получается? А получается, что уникальные месторождения УГМК нужны только лишь для того, чтобы они не достались «врагу», а именно – «Норильскому никелю». С самого начала конкурса в холдинге Потанина-Дерипаски не скрывали, что Воронежские месторождения являются для них чуть ли не единственным шансом сохранить Кольский горно-металлургический комплекс, расположенный в Мурманской области.
По составу руд Еланское и Елкинское месторождения практически не отличаются от уже истощившегося Кольского. По сути, Воронежские месторождения явились бы для «Норникеля» не только сырьевой базой, но и способом избежать серьезных технологических изменений в производственном процессе Кольского ГМК, а также сохранить жизнь в городах Мончегорск, Заполярный и поселке Никель, где предприятия Кольского ГМК являются градообразующими.
Вот почему Махмудов и Козицын буквально зубами вырвали победу у таких же олигархов – Потанина и Дерипаски. Какой прекрасный способ подорвать позиции вечного конкурента и в то же время иметь возможность контролировать цены на никель!
Мучают ли Махмудова, Козицына, Абрамова и иже с ними угрызения совести? Отнюдь. Это далеко не первый случай варварского устранения конкурентов. Например, в 2005 году прокуратурой Республики Башкортостан было возбуждено уголовное дело по факту причинения ущерба в особо крупных размерах Башкирскому медно-серному комбинату (БМСК), находящемуся в то время под управлением УГМК. Контрольный пакет акций предприятия, принадлежащий правительству РБ, был передан холдингу Махмудова-Козицына в 2004 году в доверительное управление.
Практически сразу задолженность БМСК начала катастрофически расти. Параллельно производился вывод активов градообразующего предприятия башкирского Сибая, где живет почти 70 тысяч человек! Тогда УГМК подозревали в преднамеренном доведении комбината до банкротства.
Что ж, как говорится «на войне как на войне». В битве за Воронежские месторождения победу одержала УГМК. Кто победит в войне и будет ли ей конец – неизвестно, как неизвестно и то, будут ли в ней вообще победители. Неважно, и какими средствами добьется победы «боевое крыло» УГМК , возглавляемое Андреем Абрамовым. Ведь как известно, победителей не судят.
