Гринпис России обеспокоен проектом Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года. На взгляд экологической организации, проект содержит ряд положений, которые приведут лишь к росту напряженности в обществе.
Нельзя заведомо относиться к активистам как к преступникам.
Исполнительный директор Гринпис России Сергей Цыпленков, член Совета при Президенте РФ по правам человека, принял участие в очередном заседании СПЧ, на котором обсуждался проект Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года. Накануне в Совет были направлены комментарии к проекту Стратегии и выражены опасения в отношении предполагаемого подхода.
Организация считает, что необходимо добавить в Стратегию положения, которые будут более полно отражать механизм появления радикальных идей. Так, например, определение экстремизма должно быть дополнено следующими положениями (выделено курсивом): «Экстремизм является одной из наиболее сложных социально-политических проблем современного российского общества, что связано […], а также с провоцирующими действиями отдельных представителей государственных структур и неравноправным отношением к гражданам в связи с их финансовым благосостоянием или должностным положением (включая снятие ответственности с отдельных категорий граждан)». С другими положениями можно ознакомиться также по ссылке.
Напряженность в обществе провоцируется тем, что у людей нет возможности отстаивать свои права другим путем, преступными действиями отдельных представителей власти (включая исполнительные, правоохранительные и судебные органы).
Примером таких действий, может служить принятие решения об уплотнительной застройке при явном недовольстве жителей окружающих территорий. При этом такая застройка не приносит никаких выгод в долгосрочной перспективе и очень ограниченные – в краткосрочной. Необходимо идти на диалог, а не отказывать людям в защите их прав. Нельзя без проведения требуемых законом экологической экспертизы и обсуждения начинать строительство объектов. Как правило, нежелание официальных органов идти на контакт, соблюдать закон, уважать права людей, в том числе на благоприятную окружающую среду, заставляет людей идти на мирные акции протеста, а если их не хотят слышать и силовым способом подавляют – идти на отчаянные меры. Не давать людям способа менять ситуацию, вынуждать их радикальными способами отстаивать право, а потом за это судить – это не выход в сложившейся ситуации. Нельзя относиться к гражданам своей страны как к преступникам из-за естественного желания людей защитить природу, окружение, свой дом, публично заявить о несправедливости.
Уже сейчас мирные протестующие часто вынуждены сталкиваться с противодействием правоохранительных органов. В качестве примера можно привести неоднократные проверки активистов из «Экологической Вахты по Северному Кавказу» правоохранительными органами в преддверии Олимпийских Игр в Сочи. Если в стратегии сохранится эта формулировка, то мирные формы выражения протеста против несправедливости и экологических угроз могут заранее трактоваться как проявление экстремистской деятельности. Это неизбежно приведет к росту настоящего радикализма, которое также трактуется у нас как экстремизм: чем сильнее насильственное давление и давление государственного аппарата на мирных протестующих, тем больше соблазнов у обычных активистов отстаивать свои права на навязываемом им языке.
